Япония - унитарное государство, разделенное на 47 префектур. Местное управление осуществляют выборные префектуральные собрания. Главные должностные лица в префектурах - губернаторы.
Конституция 1946 г. (вступила в силу в 1947 г.) установила конституционную парламентскую монархию, провозгласив императора "символом государства и единства нации". Однако реальная власть императора практически сведена к нулю, поскольку он отстранен от самостоятельного решения вопросов государственной политики (ст.4). Все действия императора, относящиеся к государственным делам, должны осуществляться по совету и с одобрения Кабинета министров (ст.3). Среди таких действий наиболее важными являются: назначение Премьер-министра (по представлению Парламента) и главного судьи Верховного суда (по представлению правительства); промульгация поправок к Конституции, законов, указов правительства; созыв Парламента и роспуск Палаты представителей; назначение и отстранение от должности министров. Конституция оставила за императором, по существу, лишь церемониальные функции, традиционно осуществляемые в монархиях главой государства: обращение к Парламенту с речью на открытии очередной сессии, принятие верительных грамот от послов иностранных государств, подписание официальных документов.
Высший орган государственной власти в стране - Парламент (Коккай), состоящий из 2 палат. В состав Палаты представителей (Сюшин), которая избирается сроком на 4 года, входят 511 членов, в состав Палаты советников (Ваншин) - 252 члена. Срок полномочий членов Палаты советников - 6 лет с обновлением половины состава каждые 3 года. Делегаты обеих палат избираются на основе всеобщего избирательного права. Очередные сессии Парламента проводятся один раз в год. В случае необходимости правительство может вынести решение о созыве чрезвычайных сессий. Важную роль в работе палат играют постоянные и временные комитеты. В частности, каждая палата, прежде чем обсудить внесенный законопроект, должна передать его на рассмотрение постоянному комитету. Правом законодательной инициативы обладают по закону члены палат и правительство. Однако депутаты могут представить законопроект только в том случае, если он будет поддержан, по крайней мере, 20 депутатами нижней палаты или 10 - верхней. Право принятия законов является исключительной прерогативой Парламента.
Конституция предусматривает два способа принятия законов. Первый - одобрение законопроекта обеими палатами. Второй - повторное одобрение Палатой представителей (не менее чем 2/3 присутствующих членов) законопроекта, отклоненного Палатой советников. Последнее слово остается за Палатой представителей и при решении вопросов о бюджете, и при заключении международных договоров, и при назначении Премьер-министра. Помимо вышеперечисленных к наиболее важным полномочиям Парламента относится контроль за деятельностью исполнительной власти, который осуществляется, как правило, в форме интерпелляций и парламентских расследований.
Высший орган исполнительной власти в стране - правительство Японии, Кабинет министров. В него входят Премьер-министр, министры руководители министерств и ведомств без портфелей. Премьер-министр назначается императором по представлению Парламента из числа его членов. Премьер-министр назначает министров, большинство которых должно входить в состав Парламента. По требованию Премьер-министра они могут быть отстранены от должности.
Полномочия правительства достаточно обширны. Оно проводит в жизнь законы, руководит государственными делами, внешней политикой, заключает международные договоры (с одобрения Парламента), составляет бюджет и вносит его на рассмотрение Парламента, принимает решения об амнистиях, о смягчении и отсрочке наказаний, назначает членов Верховного суда и судей низших инстанций. Кабинет министров наделен также правом законодательной инициативы - именно он представляет большинство законов, принимаемых Парламентом.
Конституция закрепляет принцип коллективной ответственности правительства перед Парламентом. Если Палата представителей принимает резолюцию о недоверии, оно должно выйти в отставку в полном составе либо император по совету и с согласия Кабинета распускает Палату представителей.
Распространенным заблуждением является отождествление понятий «инновационный потенциал» и «научно-технический потенциал» страны. Несомненно, это родственные понятия. Однако между ними есть и существенные различия, главное из которых состоит в том, что в отличие от научно-технического инновационный потенциал включает в себя не только способность страны создавать научно-технические новшества, но и успешно внедрять и применять их в производстве и реализации товаров и услуг. Таким образом, научно-технический потенциал является хотя и весьма важной, но лишь одной из составляющих потенциала инновационного .
Наличие исчерпывающих количественных и качественных данных, предоставляемых Всемирным банком, позволяет исследовать инновационный потенциал страны, проводя сравнительный анализ с другими странами. При оценке инновационного потенциала Японии, одного из мировых экономических и научно-технических лидеров, целесообразным представляется сравнение с другими наиболее развитыми государствами мира – странами «большой семерки».
В таблице 1 представлены индексы KEI и KI, а также показатели по четырем базовым параметрам экономики знаний – экономической системе, инновационной активности, образованию и ИКТ. Согласно приведенным данным, по индексу KEI Япония занимает пятое, а по индексу KI – четвертое место среди стран «большой семерки». Отстает она и по таким параметрам, как экономическая система (пятое место), образование (пятое место) и ИКТ (шестое место). По инновационной активности Япония занимает второе место, уступая США.
Таблица 1.1. Основные индексы и параметры «экономики знаний» в 2007 году
Страна KEI KI Экономическая система Текущий уровень инновационной активности Образование ИКТ
США 8,74 8,90 8,26 9,42 8,38 8,91
Канада 8,68 8,73 8,51 9,05 8,52 8,63
Великобритания 8,67 8,77 8,36 8,62 8,44 9,25
Германия 8,48 8,57 8,19 8,80 8,07 8,85
Япония 8,42 8,60 7,88 9,27 8,15 8,36
Франция 8,21 8,34 7,81 8,46 8,44 8,13
Италия 7,66 7,85 7,07 7,14 7,84 8,58
В целом по G7 8,50 8,66 8,01 8,90 8,43 8,66
Таблица 2
Текущий уровень инновационной активности. 2006
Параметр Показатель Япония В
среднем
по G7
Научно-технический
потенциал численность научных
работников, 2004 675 330,00 401 838,04
численность научных
работников на 1 млн. человек,
2004 5 287,00 3 411,71
доля расходов на НИОКР
в ВВП, %, 2004 3,15 2,21
Результаты
научно-исследовательской
деятельности роялти и лицензионные выплаты, млн. долл., 2004 13 644,30 8 993,97
роялти и лицензионные выплаты на 1 млн. человек, млн. долл., 2004 106,76 95,28
доходы от роялти
и лицензионных выплат,
млн. долл., 2004 15 701,30 13 459,41
доходы от роялти
и лицензионных выплат на 1 млн. человек, млн. долл., 2004
122,86 107,69
число научных и технических
публикаций, 2003 60 067,00 63 623,29
число научных и технических
публикаций на 1 млн. человек, 2003 470,74 612,98
число патентов, зарегистрированных в USPTO, за 2001–2005 35 468,80 22 099,69
число патентов, зарегистрированных в USPTO на 1 млн. человек, за 2001–2005 278,03 146,45
Условия
инновационной
деятельности ПИИ в % от ВВП, 2000–2004 0,74 2,98
приток ПИИ в % от ВВП, 2000–2004
0,17 2,23
интенсивность внутренней конкуренции
(1–7), 2006 5,90 5,81
сотрудничество между компаниями и университетами в научной сфере (1–7), 2006 4,60 4,63
«утечка мозгов» (1–7), 2006 5,60 4,86
доступность венчурного капитала (1–7), 2006 3,90 4,56
Результаты
инновационной
деятельности торговля промышленной продукцией (в % от ВВП) 16,95 31,45
экспорт высокотехнологичной продукции (в % от экспорта промышленной продукции), 2004 23,70 19,67
использование новых технологий компаниями, 2006 6,20 5,44
цепочка ценности (1-7) 6,50 6,01
Проведенный анализ количественных и качественных показателей научно-технического потенциала, результатов научно-исследовательской деятельности, условий инновационной деятельности и ее результатов в Японии и сравнение их с аналогичными данными по странам «большой семерки» показали высокий уровень научно-технического развития и инновационного потенциала Японии. Напряженная внутренняя конкуренция делает постоянные инновации необходимым условием выживания и успеха на рынке. Высокий уровень развития прикладной научно-исследовательской базы и высокая способность частных компаний к внедрению и коммерческому применению результатов научных исследований позволяют японским компаниям проводить активную инновационную политику. В результате Япония является одним из мировых лидеров в научно-технической области с высокой долей высокотехнологичной продукции в экспорте, а также крупнейшим экспортером технологий в виде продажи лицензий.
Вместе с тем обращают на себя внимание и некоторые слабые стороны инновационной системы Японии. В первую очередь – это недостаточное внимание японских компаний к фундаментальным исследованиям при чрезмерном увлечении прикладными, в то время как без развитой фундаментальной научно-исследовательской базы занять позиции абсолютного технологического лидера невозможно. Во-вторых, значительным препятствием на пути дальнейшего научно-технического и инновационного развития является слабое развитие венчурного бизнеса, который в США и Европе является основным двигателем инновационного процесса, «беря на себя» проекты с высокой степенью риска. Лишь решение таких проблем, как создание и развитие фундаментальной научно-исследовательской базы, поощрение самостоятельной научно-исследовательской деятельности и развитие венчурного бизнеса, позволит Японии упрочить в будущем позиции мирового научно-технического лидера.
Финансовая система Японии представляет собой уникальный парадокс. С одной стороны, йена служит одним из столпов мировой валютной системы и движителем "глобальной либерализации", последовательно осуществляемой Вашингтоном и Уолл-стритом после Второй мировой войны. С другой стороны, она же является целевым инструментом реализации чисто национальных целей Японии по расширению собственной зоны контроля и влияния на мировые финансы и мировую экономику, оставаясь практически закрытой для сильного внешнего влияния структурой. Политико-финансовая элита этой страны сконструировала внешне противоречивую, но чрезвычайно выгодную для себя и эластичную систему, опираясь как на бюрократические и законодательные механизмы госрегулирования, так и на исключительно японские схемы формирования и управления элитными группировками на базе традиционных идеологических ориентаций. Именно это и позволяет считать Японию лидером и прародительницей современной так называемой "азиатской" экономической модели, где руководящая роль государства органично сочетается с частной собственностью и рыночной системой, формируя своего рода "нерушимый союз" между высшей бюрократией и крупным капиталом при преобладании государственных интересов, внешней экспансии и патернализме для широких масс населения.
Стержневым элементом такой модели является эмиссионно-денежная политика. Формирование данной системы носило до определенной степени эмпирический характер, когда в послевоенной Японии элита оказалась в положении тотальной подчиненности Вашингтону и установкам американской оккупационной администрации. Но оно также отвечало историческим традициям Японии, выстраивавшей свой государственный механизм на фундаменте конфуцианско-буддийской традиции. В итоге государство в лице центральной бюрократии выполняет три функции: сохраняет социальную стабильность при помощи разветвленной системы патернализма, осуществляет аккумуляцию капиталов (при помощи эмиссии и подавления инфляции) для ускоренного промышленного производства наиболее перспективных по экспортному потенциалу товаров и, наконец, выполняет "охранную" функцию от наиболее опасных внешних соперников, первым среди которых являются, безусловно, США.
В становлении данной модели явственно прослеживаются три важнейших этапа, без краткого анализа которых невозможно определить сегодняшний подход японского истеблишмента к перспективе переформирования мировой финансовой системы.
Первый этап соответствовал периоду послевоенной реконструкции Японии с 1945 года до начала 70-х гг. Поражение во Второй мировой войне привело к расчленению крупнейших японских корпораций - дзайбацу, финансовому и экономическому хаосу, установлению оккупационного управления американской администрации, что, казалось бы, должно было неминуемо привести к тотальному контролю со стороны США за государственной машиной и переходу основных (ключевых) имущественных фондов в руки американских банков и сверхкорпораций. Однако ни того, ни другого не произошло.
Назначенное американцами японское правительство, внешне принимая все распоряжения оккупантов, методично возрождало сложнейшую бюрократическую систему, которая воспрещала любое реальное проникновение и функционирование американских фирм на территории Японии. Более того, японский истеблишмент изощренно стал пользоваться "советско-коммунистической угрозой" как жупелом для выдавливания политических и финансовых уступок со стороны Вашингтона. Сначала - как внутриполитической угрозы, а затем - совместной борьбы с той же "красной угрозой" в Азии, в результате чего Япония получила огромные долларовые субсидии в ходе корейской и вьетнамской войн.
Сразу во второй половине 40-х годов сохранившейся японской элитой была выработана и навязана американской администрации система "активной промышленной политики" для восполнения "пробелов рынка" и "сохранения социальной стабильности". В частности, американская администрация направляла финансовые и товарные инъекции для инициирования роста производства в черной металлургии, угледобыче, электроэнергетике, текстильной промышленности и морском транспорте, не получая ничего взамен в плане законодательных и исполнительных решений. В 1947 году отмечалось энергичное расширение воспроизводства, для чего - и это центральный элемент - использовался в самых активных формах эмиссионный механизм. Субсидирование предприятий по всему фронту вело к растущему бюджетному дефициту, который перераспределялся вновь воссоздаваемым блоком "дзайбацу". Причем в силу столь масштабного развития возникало огромное перенапряжение финансовой системы, не устраивавшее США. Вашингтон потребовал ликвидировать дефицит бюджета Японии со снижением уровня монетизации экономики, результатом чего должен был стать демонтаж или ослабление восстанавливаемых японских финансово-промышленных групп с расчисткой плацдарма для американского капитала в Японии.
В свете этого оккупационные власти ввели так называемую "линию Доджа" (жесткая стабилизация) и привязку в апреле 1949 года обменного курса йены к доллару США (360 йен за доллар). Окрепшее японское правительство приняло общую схему со стороны США, тем более что считало целесообразным поддерживать лишь самые перспективные предприятия, а в реальном плане усилило бюрократическую казуистику, укрепило административный контроль за "необратимостью" йены (вывоз капитала) и стало энергично скрывать эмиссионный процесс при помощи целиком контролируемой банковской системы, ориентации населения на "накопления" и вложения в еще более капиталоемкие производства с более длительным временным циклом оборачиваемости. Особую важность приобрело валютное регулирование, когда в декабре 1949 года контроль над операциями с йеной был передан правительству Японии. В результате был принят закон 228, запрещавший как вывоз национальных денежных знаков за границу, так и прямую конвертацию йены в другие валюты, а также покупку иностранных фондовых ценностей и т.д. Выезжавшим японцам выдавалась необходимая сумма, а закупки техники и технологии частными компаниями проходили только под контролем государственных органов власти. Подобная ситуация существовала до начала 70-х гг., обеспечив японской экономике невиданные темпы роста.
Так формировалась "японская модель" - модель внешнего подчинения с подобострастными политическими поклонами в адрес США при одновременном тотальном саботировании рекомендаций Вашингтона, особенно в тех случаях, когда они затрагивали наиболее важные элементы - эмиссионные пружины и имущественные вопросы. Конечно же, США вскоре это заметили, но ко второй половине 50-х годов уже мало что могли сделать с укрепившейся японской политической и финансово-экономической системой в обстановке противостояния соцлагерю во главе с СССР. Лучше плохой союзник, чем хороший враг.
Второй этап становления японского подхода обрамляется началом либерализации валютно-финансового контроля Японии и отмиранием Бреттон-Вудской системы. Это период от конца 50-х и до середины 70-х гг. Первое решение было согласованно принято внутри японского истеблишмента (госбюрократия и крупный капитал). О втором позаботились США, которые перемещали центр своей экономической деятельности на эмиссионный выброс долларов и вывоз их за пределы своей территории. Набрав обороты экономического роста и аккумулируя все большие запасы иностранной валюты, Токио стал активнее выступать на международных торгово-финансовых рынках. К 1955 году Япония стала членом Генеральной ассоциации тарифов и торговли (ГАТТ), присоединилась к ряду других международных экономических организаций, а в 1959 году была введена ограниченная обратимость йены в пределах сумм, внесенных в Международный банк реконструкции и развития (МБРР). Наконец, в июле 1960 года правительство позволило иностранным резидентам проводить конвертацию вплоть до биржевых операций. Только в 1964 году был отменен валютный бюджет, и Япония присоединилась к восьмой статье Устава МВФ, что означало введение более полной обратимости йены, хотя вплоть до 1973 года такие ограничения продолжали действовать. В то же время приостановка США в 1960 году конвертации доллара в золото по номиналу и ее окончательная отмена в 1973 году создали совершенно новый простор для реализации японской финансовой мощи.
Формальное присоединение Японии к международным соглашениям не отменило внутренних ограничений - таких, как согласование с правительством прямых иностранных инвестиций, крупных переводов денег за границу, крупных закупок собственности и т.д. Более того, стратегические решения принимались не спонтанно отдельныи крупнейшими корпорациями, а в соответствии с общей целесообразностью повышения эффективности японского материального производства. Такая ситуация сохранялась невзирая на то, что США с конца 60-х гг. давили на Японию в плане "утяжеления йены" и добивались исполнения этих требований, что тем не менее не снижало конкурентоспособности Японии и многомиллиардного дефицита в американо-японской торговле на протяжении всех 70-х годов.
Истеблишмент Японии жестко удерживал оборонительные рубежи во внутренней экономике, но успехи внешнеторговой экспансии явно вскружили голову Токио. Финансовые накопления японских компаний и частных лиц достигли к началу 80-х гг. астрономических объемов. Соответственно, перед элитами Японии впервые встал вопрос об их использовании: либо для следующего рывка во внутреннем развитии, либо вовне. И этот вопрос был решен не в пользу внутреннего стимулирования новых отраслей, а в пользу выхода на мировые финансовые рынки и приобретения иностранной собственности, прежде всего на рынке США.
Именно к этому и подталкивали США Японию, поскольку прекрасно осознавали свое преимущество в финансовых манипуляциях. Либерализация созрела в качестве "внешнего броска" японского капитала. А в этом и заключалась "западня", куда политико-финансовая верхушка США усиленно заталкивала своих японских "партнеров" как путем стимулирования мифов о привлекательности американского фондового рынка, так и посредством преувеличения реальной "мощи" самих японских финансово-промышленных структур.
Фактически с начала 80-х годов начинается третий этап развития японской йены с переходом ее на статус международной валюты. Данный период оказывается наиболее трудным и испещренным кризисными явлениями, которые в серьезной мере остановили мощное технологическое продвижение Японии к неформальному лидерству в развитом промышленном мире. Токио под давлением США принял ряд стратегических решений в либерализационном ключе, итог которых оказался плачевным. Именно в 80-х годах, во время президентства Рейгана, при относительном "утяжелении" доллара, были сняты все препятствия для операций японского капитала на иностранных фондовых рынках и с зарубежной недвижимостью.
Принятый в 1980 году закон о валютных сделках отменил контроль за валютными операциями японских фирм и банков. Затем были сняты ограничения на выпуск корпоративных бумаг и расширен доступ иностранных компаний на японский рынок. Отказ государства от регулирующих функций привел к тому, что японские банки и финансовые структуры стали ориентироваться на краткосрочную прибыль в спекулятивных операциях, что и обусловило неудержимый рост индекса Nikkey вплоть до 39 000 единиц и выше. Привлечение средств на рынок ценных бумаг шло скачкообразно: от 29 трлн. йен в первой половине 80-х гг. до 70 трлн. йен в 1989 году. В этой накачке активнейшая роль принадлежала и американским грандам спекулятивного капитала.
Между тем экспорт японского капитала достиг в этот период небывалых масштабов. К 1990 году японцы вполне легально вывезли из страны капитал на общую сумму 311 млрд. долл., причем на долю США пришлось 136 млрд. долл., из которых львиная часть ушла на закупку облигаций и других ценных бумаг.
Выход совокупной цены корпоративных обязательств, недвижимости и земли на нереально высокий уровень не мог быть длительным даже при 5-6% ежегодного прироста в материальном секторе экономики. По расчетам российского исследователя И.Лебедевой, если в начале 80-х годов на развитие материального сектора уходило порядка 60% привлеченных средств, то во второй половине - лишь 16%. Отсюда и "прокол" мыльного пузыря в 1990 году.
Между тем реальной "иголкой" послужила целевая деятельность крупнейших американских спекулянтов. Именно они начали "сброс" акций на токийской бирже 2 апреля 1990 года. Один из них свидетельствовал одному из авторов этой статьи, что удар наносился сначала в Японии, а затем ускорялся понижением индексов в США, а также цен на американскую недвижимость. В совокупности это позволило безболезненно изъять десятки миллиардов долларов, принадлежавших японским крупнейшим структурам, одновременно сбрасывая излишнее давление на доллар.
В рамках американской по происхождению мировой финансовой и экономической политики Япония просто обязана была превратиться в экспортера капитала, ибо политика "открытости", навязанная США десяткам стран как раз и состоит в том, чтобы впускать реальный чужой капитал в свою экономику и вкладывать свой дутый доллар в чужую экономику. С другой стороны, политика США в отношении Японии в период 80-х-90-х годов - далеко не то же самое, что их политика в отношение России десятилетием позже.
Конечно, США побуждали Японию проводить политику снижения темпов роста. Но при этом они подрывали и собственную экономику. А если с американской точки зрения динамизация экономики Японии становилась необходимой для динамизации мировой экономической конъюнктуры, то США, как известно, начинали требовать от Японии обратных шагов. И такое происходило неоднократно. Но все же результатом влияния США на экономическую политику Японии, начиная по крайней мере с 1980 года, является существенная степень снижения ее эффективности.
Еще в 1982 году передача Японией финансовых ресурсов внешнему миру имела ограниченный характер. Ее скачкообразный рост пришелся на 1983-1985 гг., и в целом за 1982-1992 гг. она составила 518 млрд. долл. Чистый экспорт капитала (который отчасти обеспечивался реэкспортом притекавших дивидендов и процентных платежей) составил за эти же годы 650 млрд. долл. При этом ресурсы передавались Японией в основном Соединенным Штатам.
К 1987 году Япония лидировала среди держателей американских правительственных облигаций (46% от общего объема), а японские компании приобрели заметные позиции в экономике США. Возможность же экспансии ТНК США в экономику Японии в первой половине 80-х годов до известной степени блокировалась дефицитом капитала в США, а после 1986 года - резким подорожанием йены. Кроме того, низкая прибыльность японских компаний, работавших в ситуации заемного перебора, делала их акции малопривлекательными для американских инвесторов. Тем не менее японская экономическая элита после кризиса 1990 года быстро поняла, что постбреттон-вудский мир - это опасное место, а глобализация на практике означает поедание сильными слабых. Поэтому она выстроила многослойную оборону против западных конкурентов.
Первую линию обороны составляет сама структура японской экономики и, прежде всего, японских ФПГ (основанная на принципе перекрестного владения акциями или концентрации пакетов акций нефинансовых компаний в головные для ФПГ, очень крупные и устойчивые банки).
Вторая линия обороны - высокая конкурентоспособность японской промышленности. Затраты на расширение производства, характерные для периода 60-х и 70-х годов, были замещены в большей своей части затратами на повышение уровня конкурентоспособности. Огромные мощности, либо лишние в условиях депрессивной мировой экономики 80-х годов, либо не обеспечивающие должного уровня конкурентоспособности, были попросту уничтожены.
Повышение уровня конкурентоспособности позволило создать третью линию обороны в виде завышенного курса йены. В 1994 году ("Statistical Abstract of the United States", 1996, р.835) курс завышал покупательную силу йены в 1,78 раза. Соответственно стоимость всех активов в долларах завышалась в 1,78 раза. Примерно таково же положение и сегодня.
В США во второй половине 90-х годов стоимость акций стратегических компаний переоценивалась фондовым рынком в среднем в 1,5-2 раза. Тем самым они были довольно эффективно защищены от перехода в руки иностранных собственников. В Японии та же цель (как в США в первой половине 80-х годов) достигалась и достигается завышением курса йены. В России же, как известно, ситуация обратная. Курс рубля занижен в 5 раз, рынок ценных бумаг либерализован, они ничего не стоят, бери, приходи и скупай российские компании.
Четвертую линию обороны японской экономики от иностранного вторжения образует политика высокого уровня деньгонасыщенности экономики.
Если в США соотношение агрегата М1 (наличные плюс деньги на расчетных счетах) и ВВП составляло в конце 80-х-начале 90-х годов 14%, то в Японии - 29%, а при счете в долларах по курсу - 1 трлн. В результате возникала парадоксальная ситуация - при существенно меньших, чем в США, размерах экономики, масса денег в обращении в Японии при расчете по курсу доллара превышала таковую в США. Приблизительно таким же было положение и в конце 90-х годов. Как раз сочетание высокой степени деньгонасыщенности экономики, низких процентных ставок и низкой инфляции может быть названо одним из экономических чудес Японии. Примерно так же обстоит дело и в ряде других восточноазиатских стран, и в Китае.
Именно потому, что экономика Японии высоко монетаризована, а курс йены завышен, положение на финансовых рынках Японии очень слабо зависит от того, что происходит с обращающимися во внешнем мире йенами, хотя в долларовом исчислении сумма их довольно значительна - несколько сот миллиардов долларов.
Обилие денег в обращении, высокая склонность к сбережениям и постоянное низкопроцентное кредитование Банком Японии кредитных учреждений имеют следствием дешевизну кредитов и огромную величину совокупных активов японских банков, а при высокой степени концентрации банковского капитала - и огромные величины банковских активов. Активы 8-9 японских "банковских бегемотов", даже если считать по паритету покупательной способности йены, составляют несколько триллионов долларов.
Фактически именно Япония первой создала банковскую систему в варианте, соответствующем потребностям эпохи глобализации. И США и Западная Европа подтянулись к японскому уровню лишь во второй половине 90-х годов.
Наличие сверхмощных банков, контролирующих экономику, в огромной степени затрудняет решение задач десубъективизации экономики Японии, ее растворения в мировой экономике. Это еще одна линия обороны японской экономики против возможной агрессии соседей по планете.
Потенциал экономики Японии повышается еще за счет одного ее специфического свойства - низкого уровня прибыльности: валовой доход велик, а прибыль - нет. Так, в 1993 году валовой доход 149 японских нефинансовых корпораций, относящихся к категории 500 крупнейших в мире, составлял 38% от валового дохода всех корпораций этой категории, а прибыль - только 9%. Аналогичные показатели для корпораций США, входящих в число 500 крупнейших в мире,- 29% и 50% соответственно. Низкая прибыльность делает корпорации Японии непривлекательными с точки зрения "потенциальных захватчиков", любящих высокоприбыльные предприятия (а именно таковы американские "инвесторы").
С появлением спекулятивных фондов стало ясно, что даже японская йена может стать объектом атаки на понижение. Реагируя на это обстоятельство, Банк Японии увеличил валютные резервы (без резервов в золоте) с 27 млрд. долл. в 1990 году до 223 млрд. долл. в 1997 году. Валютные резервы Японии, таким образом, сопоставимы с суммарными валютными резервами Германии, Великобритании, Франции, Италии, Канады и Австралии.
Экономика Японии как бы открыта, но благодаря своим внутренним свойствам в то же время является частично закрытой экономикой. В общем, американцам не удалось пока что откупорить японскую банку и съесть ее содержимое. Однако их усилия по "либерализации" экономики Японии не пропали втуне. Главное их достижение состоит в том, что экономику Японии удалось приостановить и по темпам абсолютного роста, и по их качественному, технологическому содержанию. Причиной тому послужили:
- экспорт капитала в разных формах на базе положительного сальдо по товарному экспорту и импорту вместо того, чтобы в соответствии с размерами этого сальдо увеличивать импорт необходимого экономике сырья и материалов и, соответственно, увеличивать производство для внутреннего рынка и на массовое потребление, уровень которого для Запада уникально низок (практически он сравним с российским в 1996 году, если отбросить затраты, связанные с автомобилем, и затраты на электронные погремушки);
- гипертрофия финансовых рынков в условиях их "либерализации" и наличия освободившихся в результате отказа от стратегии роста денежных ресурсов.
В конце 1989 года суммарная капитализация фондового рынка Японии составила 4102 млрд. долл. (рост в 10 с лишним раз после 1980 года) против 3027 млрд. долл. в США, 823 млрд. долл. в Англии, 362 млрд. долл. в Германии, 339 млрд. долл. во Франции (Д.Дэниелс, Л.Радеба. Международный бизнес.// М.: Дело Лтд., 1994, с.300). В 1990 году показатель капитализации фондового рынка Японии сократился на 40%(!). Результатом было прекращение роста промышленности в 1991 году и снижение промышленного производства в 1992 году на 8%.
Во второй половине 80-х годов примерно утроились цены на недвижимость и землю в самой Японии. Это также имело сугубо негативное влияние на динамику ее экономики. Япония, конечно же, нуждалась в программе развития и повышения благосостояния, вроде той, что отражена в известном докладе Миядзавы (середина 80-х годов). Вместо этого она получила "либерализацию", сопровождающуюся непрерывным структурным ослаблением экономики, и в том числе ее ядра - гордости Японии - банковской системы.
Итогом либерализационных мер стало создание почвы для второго краха фондового рынка 1998 года. Ослабленная японская финансовая система оказалась готовой жертвой для массированного наступления американских финансовых суперструктур. Оно разворачивалось, как известно, последовательно, с организацией обвалов в Южной Корее, в Индонезии, на Филиппинах, в Таиланде. Цепочку завершал сброс японского фондового индекса. Опустошение и грабеж азиатских рынков были приостановлены только благодаря вмешательству КНР, правительство которой выделила сразу до 20 млрд. долл. для поддержания Гонконгской биржи.
Нормальный уровень промышленного производства Японии восстановился лишь в феврале 2000 года, когда сравнительно с уровнем февраля 1999 года он вырос на 8%.
В 1993 году в числе 10 крупнейших банков мира было 6 японских, а вообще на долю японских банков приходилась половина активов 500 крупнейших банков мира (а если считать по паритету покупательной способности, то треть). Тем не менее, американцы после ряда крупных слияний практически вытеснили японские банки из первой десятки. Причина этого в том, что последние работают в условиях низкопроцентной системы и небольших размеров прибыли. Это автоматически делает их особенно уязвимыми в неблагоприятной финансово-экономической обстановке с повышенным банкротным потенциалом. Пока экономика Япония росла, как это было до 1989 года, эти дефекты японских банков слабо ощущались, и они располагали даже потенциалом внешнеэкономической экспансии. Но после краха фондового рынка в 1990 году и стагнации экономики положение резко изменилось.
Когда в ноябре 1997 года потерпела крах "Yashmaiti securites", четвертая в стране компания по операциям с ценными бумагами, финансовый рынок был спасен от крупных неприятностей только за счет выделения государством средств для компенсации потерь клиентам фирмы.
Однако Япония в качестве члена ВТО подписала в декабре 1997 года соглашение о либерализации рынка финансовых услуг, которое предусматривало введение наднационального режима на внутренних рынках членов ВТО для иностранных банков и финансовых учреждений(!). Причем без согласия Японии это соглашение было бы невозможно. Соглашение должно было вступить в действие после ратификации национальными парламентами стран-участниц с 1 декабря 1999 года и предусматривало снятие ограничений с иностранных участников национальных рынков в течение 6 лет. И это - на фоне только что рухнувшей "Yashmaiti securites", остающихся мрачными экономических перспектив и около 200 млрд. долл. "плохих" долгов у японских банков.
Надо сказать, что подобное соглашение вполне соответствовало интересам Министерства финансов США, которое еще в начале 90-х годов составило список "грехов" Японии по части недостаточной либерализации банковской сферы (Д.Дэниелс, Л.Радеба.. Международный бизнес.// М.: Дело Лтд., 1994, с.309-310),- и это при том, что кредитная система самих США вовсе не являлась образцом либерализации, хотя бы потому, что в ней имелась группа привилегированных инвестиционных банков.
Стремясь выполнить соглашение о либерализации кредитной системы досрочно, правительство Рютари Хасимото (то самое, которое вновь подняло в стране шум по поводу Курильских островов, не лишенный отвлекающего характера) составило "амбициозный" план либерализации кредитной системы Японии в 2001 году.
Реально это был план выдачи с головой японской кредитной системы американским конкурентам (в то время спешно ликвидировавшим зоны уязвимости своей банковской системы). США в 1999-2000 гг. требовали дальнейшей либерализации банковского сектора. Ее последствия будут следующими. Во-первых, японские банки, конечно, окажутся сильно потеснены на внутреннем рынке внешними конкурентами. Во-вторых, в течение переходного периода последние, пока процентные ставки на японском рынке будут низкими, работая в национальном режиме, получат возможность выбрасывать деньги из Японии на внешний рынок (где процентные ставки выше), что легко и быстро позволит раз и навсегда решить проблему положительного платежного баланса Японии. Он станет отрицательным. Соответственно, и это в-третьих, уровень процентных ставок в Японии быстро поднимется до среднемирового. Японская промышленность, работающая в режиме заемного перебора, то есть в расчете на регулярный приток дешевых кредитных ресурсов, быстро приобретет крупный банкротный потенциал. Условно-предельный вариант развития событий - полная дезорганизация. Впрочем, план форсированной либерализации (но не план либерализации) кредитной системы Японии был отставлен ввиду кризиса 1998-1999 гг.
Похожие рефераты:
- Характеристика государства
Япония - унитарное государство, разделенное на 47 префектур. Местное управление осуществляют выборные префектуральные собрания. Главные должностные лица в префектурах - губернаторы.
...- Прекращение гражданства по инициативе государства
С принятием Закона 2002 г. изменений в перечне возможных форм прекращения российского гражданства не произошло. Как и в Законе 1991 г., предусматриваются выход из гражданства РФ, формы его прекраще...- Специфические методы теории государства и права
Важное значение для этой науки имеют и специфические методы:
формально-логический,
сравнительно-правовой,
технико-юридический,
правовой эксперимент. - Теория государства и права о сроках в праве
Сроками называются периоды (промежутки) или моменты времени, с которыми нормы права связывают определенные правовые последствия. Поэтому по своей юридической природе срок является юридическим факто...- Теория государства и права о сроках в праве
Сроками называются периоды (промежутки) или моменты времени, с которыми нормы права связывают определенные правовые последствия. Поэтому по своей юридической природе срок является юридическим факто...
|
Дипломные работы 
