Дипломная работа

Диплом MBA

Диплом - ВКР

Курсовая

Реферат

Диссертация

Отчет по практике

МАГАЗИН ГОТОВЫХ ДИПЛОМНЫХ РАБОТ

В нашем магазине готовых работ Вы можете приобрести авторские дипломные работы со скидкой от 50 до 80% от их первоначальной стоимости.

ВОЙТИ

Финансовый анализ деятельности организации

Компания VIPPROFDIPLOM оказывает услугу для юридических лиц: Финансовый анализ деятельности организации. Сжатые сроки и конфиденциальность гарантированы. Для обсуждения условий звоните по контактным телефонам в Москве и Санкт-Петербурге.

Партнерам

По вопросам размещения объявлений на нашем сайте обращайтесь по контактному телефону в Санкт-Петербурге 8 (812) 927-12-46

Оценки прессы

Яко Вергесон, руководитель по продажам компании Baltic Computer Systems пишет по поводу исследуемой нами проблемы:
«Закон об авторских правах был принят в Эстонии ещё в 1992 году. Однако до последнего времени он имел больше символическое значение.
И сегодня ещё многие даже понятия не имеют о том, что применение скопированной программы есть воровство по отношению к автору программы. К тому же практика применения закона об авторских правах до последнего времени была совершенно беззубой.
Сейчас ситуация иная, так как с 15 февраля этого года в закон об авторских правах, в закон об административных правонарушениях, в уголовный кодекс, в закон о защите потребителя, в таможенный кодекс введены поправки и изменения, касающиеся именно этого вопроса. Они вводят жёсткие наказания за нарушения авторских прав.
В уголовный кодекс добавлен целый раздел о преступлениях в отношении авторских прав. Установлена административная ответственность юридических лиц. На таможенный департамент возложена обязанность препятствовать ввозу пиратских копий.
Защита авторских прав поставлена на уровень дела особой важности. В госучреждениях контроль за этой областью возложен на госконтроль, в местах торговли - на полицию и органы защиты потребителя. Вскрытием нарушений в этой области занимается экономическая полиция. В случае, если от потерпевшего (например, разработчика программы) поступит заявление, экономическая полиция обязана провести следствие.
На сегодня около 90% программ, используемых в Эстонии, не имеет лицензий. Есть фирмы и организации, которые либо не знают, что за использование чужих программ надо платить, либо, зная это, предпочитают использовать его "на халяву".

Что ждет за пиратство
Прежде всего фирма рискует своей репутацией, поскольку можно хорошенько прославиться. Более того могут последовать и штрафные санкции, которые для небольшой фирмы могут иметь самые плачевные последствия. Согласно новому закону административная ответственность (штраф) за использование пиратских программ по отношению к юридическому лицу может быть в пределах от 150 000 до 250 000 крон, а лицу, которое произвело инсталлирование программ, грозит наказание в виде денежного штрафа или лишения свободы на срок до двух лет.
К этому добавляется и ответственность по гражданскому кодексу, а именно - автору должен быть возмещён нанесённый ущерб. Закон предусматривает уничтожение пиратских копий, а компьютеры, на которых использовались пиратские программы, подлежат конфискации, очистке памяти и передаче программе "Тигриный прыжок".
Во избежание этого следует определить, какие программы действительно нужны фирме, и закупить их. Ведь при составлении бизнес-плана никто не станет планировать, что необходимая автомашина будет украдена. Точно так же, если необходима программа, планируй её закупку.
Как избежать проблем с пиратскими копиями программ на компьютерах фирмы
определи, какие программы необходимы фирме
выясни, какие лицензии уже имеются
установи порядок пользования программами в фирме
приобрети необходимые лицензии
включи этот вопрос в правила внутреннего распорядка фирмы»

А вот совершенно свежая новость : «Корпорация Microsoft требует около 420 тысяч крон от эстонского бюро недвижимости BREM и от трех граждан частных лиц, являющихся гражданами Эстонии, за нарушение авторских прав. По словам пресс-секретаря эстонского бюро корпорации Microsoft Яана Варе, фирма BREM незаконно использовала программное обеспечение Microsoft, чем нанесла корпорации убытки, которые Microsoft через суд требует возместить. Всего Microsoft требует от бюро недвижимости BREM, а также от двух частных лиц, которые являются сотрудниками BREM, 416 729 крон. Директор бюро недвижимости BREM Райт Лукас отказался комментировать ситуацию.("Арипяев")»
Федор Зуев 25 августа 2005 года так оценил правовую патентную ситуацию в Эстонии:
«6 июля сего года Европарламент 648 голосами против 14 во втором чтении отклонил направленный на утверждение Евросоветом проект "Директивы о патентовании компьютерно-реализованных изобретений", ставшей за последний год более известной как "директива о софтверных патентах". Это первый в новейшей истории случай, когда Европарламент (единственный выборный орган Евросоюза) решительно отказал в своей подписи закону, представленному Еврокомиссией и Евросоветом. Длившаяся почти пять лет попытка легализации софтверных патентов в Европе окончилась провалом.
Тому, что такое софтверные патенты, есть множество разнообразных объяснений и определений, одно другого невразумительнее. Добавим к ним еще одно. Тенденциозное, разумеется, других здесь просто не бывает.
Начнем с того, чем софтверные патенты не являются. Прежде всего, они не имеют никакого отношения к режиму охраны результатов труда программистов - программному коду. Это епархия авторского права (копирайта). Лет 25-30 назад между правоведами и впрямь шли споры, следует ли строить законодательный режим для компьютерных программ по аналогии с патентным правом в части промышленных образцов или же по образцу авторского права. Но споры эти давно закончены. Компьютерные программы повсеместно признаются объектами именно авторского права и даже отнесены к их конкретному виду - литературным произведениям.
Не следует также думать, что софтверные патенты есть нечто, связанное исключительно с компьютерной техникой. На самом деле "софтверными" эти патенты называются в основном потому, что самыми активными и организованными их противниками выступают именно разработчики софта. Само же явление можно обнаружить везде, от микроэлектроники до фармацевтики.
Собственно, камнем преткновения в поднятой нами теме являются пределы патентования. В конце XIX века, когда складывалась система патентного права, международным патентным конгрессом было постановлено и затем стало общепринятым, что патенты выдаются только на технические изобретения, производящиеся промышленным путем или применяемые в производстве. Помимо соображений идеологического плана тут были и вполне практические резоны. Только в этой области существующая патентная система не вступает в противоречие с логикой нашей жизни, только здесь абстрактные конструкции патентного права приобретают физический смысл. Ранний период истории патентов изобилует ситуациями, когда патенты выдавались на что угодно, и печальными или курьезными последствиями. Вопрос уже не о справедливости или целесообразности патентов на непромышленные новшества, а об их противоречивости и несовместимости с прочими установлениями нашей жизни.
В подкрепление общего правила был составлен список "пограничных" непатентуемых сущностей, который постепенно пополнялся.
Согласно статье 52 Европейской Патентной Конвенции, не должны выдаваться патенты на научные открытия, научные теории, математические методы; эстетические (художественные) творения; схемы, правила и методы интеллектуальной деятельности, игр и бизнеса; программы для компьютеров; представление информации; методы лечения и диагностики человека и животных; растения и животные; биологические процессы воспроизводства растений и животных (кроме микробиологии).
С распространением программируемых компьютеров применение многого из вышеперечисленного стало возможным почти без участия человека.
И вопрос о границах патентования снова приобрел актуальность. Незаконность патента на какой-нибудь новый метод параллельных вычислений достаточно очевидна, если это инструкция для бригады расчетчиков с арифмометрами.
И гораздо менее очевидна, если речь идет об управляющей программе для железного ящика с микросхемами, возможно даже - зашитой в ПЗУ. В то же время, по мере перевода большей части материального производства в страны третьего мира, жителям метрополий разница между словами "промышленность" и "бизнес" становится все менее понятной.
И патентные ведомства разных стран все более и более свободно стали выдавать "софтверные патенты", предоставляющие заявителю исключительное право на применение тех или иных алгоритмов, способов программирования, представления данных в программе, ведения бизнеса с использованием компьютеров и компьютерных сетей или организации человеко-машинного интерфейса.
Обычно при этом используется маловразумительный "патентный" жаргон и разного рода маскирующие приемы.
Самый известный из них - описание изобретения в качестве некоего абстрактного "устройства", при ближайшем рассмотрении оказывающегося обычным компьютером с запущенной на нем программой. Или же - в качестве "процесса" выполнения программы на компьютере.
Первый в мире софтверный патент был выдан, как говорят, в 1962 году фирме British Telecom, но систематическая выдача началась в середине 1980-х в США.
В данном случае конфликт завязался вокруг Европейской Патентной Конвенции (EPC), и даже более узко - вокруг ее статьи 52, устанавливающей предмет и границы патентования.
В отличие от копирайта, где авторские права граждан одной страны автоматически признаются всеми другими странами, подписавшими всемирную Бернскую Конвенцию, патентное право обычно предполагает, что заявку на патент в каждой стране нужно подавать отдельно. EPC (подписана в 1974-м, первый патент выдан в 1978-м), однако, создает особую организацию - Европейский Патентный Офис (EPO), для выдачи специальных "европейских" патентов, действительных на территории сразу нескольких (или даже всех) государств Евросоюза (и некоторых других). Будучи выданными, европейские патенты применяются наряду с национальными патентами участников Конвенции.
Первые софтверные патенты были выданы EPO в 1986 году, когда в США это было уже привычным делом.
Систематическая раздача началась с 1996-97 годов, причем заявителями в большинстве случаев были крупные американские и японские корпорации. Но, в отличие от американского PTO, поддержки национальных судов EPO не получил. До сего момента ни один софтверный патент не был подтвержден в суде какого-либо европейского государства.
Однако при этом EPO создал изрядное количество псевдопрецедентов внутри себя самого в виде решений Апелляционной Палаты ЕРО. Была придумана специальная теория, согласно которой EPC запрещает патентование алгоритмов только "как таковых" (as such), как абстрактных платоновских идей.
Если же в патентной формуле указан какой-то дополнительный элемент, хотя бы и совершенно тривиальный, или же упомянут "технический эффект", происходящий от использования алгоритма, то ограничения статьи 52 EPC на нее больше не распространяются.
Примерно в это же время в аппарате EPO, среди патентных поверенных и в национальных патентных ведомствах стали появляться проекты реформирования Европейской Патентной Конвенции, которые бы исключали все ограничения на патентоспособность, по американскому образцу. Результатом их стала неудачная (из-за протестов общественности) попытка изменения текста EPC в августе 2000 года.
Тогда же возник и эвфемизм "компьютерно-реализованное изобретение" (computer-implemented invention).
В 2002 году Директорат Европейской Комиссии по внутреннему рынку (DG Markt) выпустил Предложение 2002/0047 о Директиве о патентовании компьютерно-реализованных изобретений.
Целью директивы были заявлены "гармонизация патентных законов и прояснение судебной практики". Противоречивость законов и судебной практики заключалась в том, что в одних государствах суды уже признавали софтверные патенты от EPO незаконными, а в других - подобные дела еще и не рассматривались, так что теоретически оставалась возможность их признания патентов от ЕРО правомерными.
Содержанием директивы была легализация софтверных патентов с одним единственным ограничением - результат работы программы должен иметь некий "технический эффект".
Неожиданно проект легализации софтверных патентов вызвал недовольство публики, ранее считавшейся совершенно аполитичной. Начало протестам положили европейское отделение Free Software Foundation (FSF) и альянс Eurolinux (он объединяет европейские компании, работающие на рынке Linux), запустив полномасштабную политическую акцию, с пикетами и демонстрациями, расклейкой листовок и "письмами в редакцию". Постепенно за ними потянулось множество организаций, уже не связанных со свободным софтом и ОС Linux, а выступающих исключительно против софтверных патентов, вплоть до Партии зеленых.
Надо сказать, что чиновников такая активность весьма шокировала.
По их понятиям, европейская политика заключается в сложных и тонких дипломатических комбинациях, переговорах и союзах, взаимных уступках и договоренностях.
Директива о софтверных патентах была для них разменной монетой.
Принципиальное и публичное, в вульгарном американском стиле, выражение своей позиции и своих требований по поводу готовящейся Евродирективы, по их представлениям, не только неуместно, но и прямо-таки неприлично. Представители Еврокомиссии неоднократно жаловались на засилье хамских и некультурных (по их мнению) "лоббистов".
В сентябре 2003 года Европарламент на пленарном заседании принял этот законопроект.
Правда, с оговорками.
На рассмотрении проекта, продолжавшемся два дня, было внесено 120 поправок, из которых принято 78.
Директива была фактически переписана заново - в прямо противоположном духе.
Вместо ползучей легализации поправок под успокаивающими формулировками, она теперь решительно подчеркивала их недопустимость. Другие значительные изменения включали в себя: определение "технического характера" изобретения, которое проводило границу между абстрактной обработкой информации, с одной стороны, и управлением физическими процессами - с другой; требование, чтобы никакие патенты не могли препятствовать обеспечению взаимодействия между компьютерными системами.
Следующим шагом было рассмотрение директивы в Европейском Совете. 18 мая 2004 года появился некий "компромиссный вариант", подготовленный теми же самыми чиновниками Еврокомиссии, что писали и первоначальный текст законопроекта. Вопреки названию, сей "вариант" предусматривал еще более радикальное устранение ограничений на выдачу софтверных патентов, нежели прежние документы.
Официально это подавалось как "предварительная" и "консультативная" позиция Евросовета.
Однако чем дольше длилось обсуждение текста, тем меньше членов Евросовета готовы были подписаться под ним. Против софтверных патентов снова выступили Польша, Венгрия и Латвия.
Парламенты Бельгии и Нидерландов потребовали от своих министров - чего с ними раньше никогда не случалось - зарубить этот вариант. Дания и Испания были против него с самого начала. Так что к весне 2005 года за "компромиссным" текстом большинства в Евросоюзе уже не набиралось.
24 февраля 2005 года Европарламент предложил Евросовету и Еврокомиссии начать рассмотрение директивы заново.
Тем не менее 7 марта представитель Люксембурга, председательствующий в то время в Евросовете, путем бюрократических ухищрений объявил "компромиссный" вариант принятым - без фактического голосования, засчитав предварительное голосование (происходившее другим составом и годом ранее) за окончательное.
Проект директивы вернулся в Европарламент на второе чтение, для окончательного утверждения.
На сей раз для внесения каких-то поправок Европарламенту требовалось не только относительное, но и абсолютное большинство (без вычета отсутствующих и воздержавшихся).
Никакого утверждения, естественно, ожидать не приходилось. Помимо прочего, столь демонстративное игнорирование бюрократическим механизмом Евросоюза воли народных представителей поднимало частный вопрос о патентах на уровень общеевропейского скандала.
Выходов, собственно, оставалось два.
Либо Европарламент повторит сделанные им в первом чтении поправки, последовательно, пункт за пунктом, настаивая на своем толковании EPC.
Либо отклонит директиву в целом.
Поначалу все шло к первому варианту.
На совещании трех крупнейших фракций Евросоюза, состоявшемся накануне голосования, был даже принят список из 22 поправок, которые следовало внести в проект для приведения его в приемлемое состояние.
Но оказалось, что сторонники софтверных патентов тоже считали варианты.
Они предпочли остаться совсем без директивы, нежели получить ее в прежнем парламентском духе, и первые внесли предложение об отклонении директивы в целом. Вот так и вышло, что 6 июля Европарламент голосовал практически единогласно, отклонив "директиву о патентовании компьютерно-реализованных изобретений".
Итак, может показаться, что схватка закончилась вничью.
С одной стороны, противникам софтверных патентов удалось предотвратить их легализацию в Европе. С другой - EPO продолжает выдавать патенты, и ничего вроде не изменилось.
Но представим себе, что обстоятельства сложились благоприятно для противников софтверных патентов, и "парламентская" версия законопроекта, категорически запрещающая софтверные патенты, превратилась бы в Европейскую Директиву. Что бы произошло? Ничего. EPC уже и так их запрещает. Вот только EPO на это плевать. Было бы два таких закона - плевало бы на оба. Проблема в том, что EPO оказался совершенно неподконтролен ни населению стран-участников Конвенции, ни их государственным органам, ни даже самому Евросоюзу.
А другая проблема - в чрезвычайно терпимом отношении общества к разного рода патентным махинациям.
Вот у нас, например, пойманного за руку врача, выдавшего фальшивую справку об инвалидности, скорее всего посадят, и уж точно - заставят до копейки расплатиться за ущерб, нанесенный обществу и государству.
Даже самый хороший закон пропадет впустую, если люди будут бояться, или стесняться, или лениться к нему прибегать.
В этом смысле борьба с "директивой о софтверных патентах" сослужила неплохую службу.
Мы перестали воспринимать вопрос о софтверных патентах как нечто узкоспециальное, осознали, что речь идет о наших собственных правах. Граждане все активнее оспаривают софтверные патенты в судах, а суды - решительнее аннулируют их, не прячась за процедурные тонкости.
Только в июле Высокий Суд Великобритании в двух делах ("Halliburton vs Smith" и "CPFH’s Application") отказал в признании патентов на том основании, что они-таки являются софтверными.
Впрочем, противоположная сторона тоже не сидит сложа руки.
В момент, когда я пишу эти строки, сайт Фонда за Информационную Инфраструктуру (ffii.org), информационный центр антипатентной коалиции и крупнейшее в Сети собрание относящихся к вопросу документов - больше недоступен.
Вроде как он был в очередной раз опечатан полицией по иску немецкой фирмы Nutzwerk (в англоязычном мире известной как SaferSurf).
Крупный софто-патенто-обладатель и активный участник борьбы за директиву, Nutzwerk удостоился немалого числа едких характеристик со стороны FFII и теперь один за другим подает на Фонд иски за оскорбления и клевету.
Суды раз за разом отказывают ему - и тогда он подает идентичный иск в другой германской федеральной земле, надеясь измотать и разорить противника.
Мне жаль Хартмута Пилча (Hartmut Pilch), президента фонда, мне жаль себя, в неподходящий момент оставшегося без важных документов под рукой, но в целом это скорее хороший симптом, ибо показывает возросшую силу и общественный вес антипатентной коалиции» .

«Высокий уровень преступности против права интеллектуальной собственности приводит к причинению важного вреда отечественным и зарубежным субъектам авторского права и сопредельных прав, усложняет внешнеполитические и внешнеэкономические отношения Эстонии, препятствует вступлению нашего государства к Мировой организации торговли.
Соответственно проведенным международной ассоциацией Business Software Alliance исследований уровень компьютерного пиратства в нашей стране есть высочайшим среди государств Европы и в 2003 г. составлял 91% от общей стоимости программного обеспечения, которое используется отечественными потребителями. Как следствие — субъекты авторского права на компьютерные программы потеряли 92 млн. долларов США.
Наиболее опасными видами преступлений в сфере авторского права и сопредельных права сегодня признаны пиратство относительно компьютерных программ, аудиовизуальных произведений, баз данных, книг и доменов.
Значительное количество указанных преступлений совершается с использованием разного рода технических устройств и технологических разработок для обхода средств защиты авторского права и (или) сопредельных прав.
Именно поэтому, дипломатическая конференция Всемирной организации интеллектуальной собственности (в дальнейшем ВОІВ) 20 декабря 1996 года приняла Договоры об авторском праве (далее ДАП) и о выполнении и фонограммах (далее ДВФ).
Соответственно ст. 11 ДАП и ст. 18 ДВФ государства-стороны настоящих соглашений обязались предусмотреть соответствующую правовую охрану и эффективные средства правовой защиты от обхода существующих технических средств, которыми пользуются авторы, исполнителе или производители фонограмм в связи с осуществлением своих прав соответственно настоящим договорам, которые ограничивают действия относительно их произведений, выполнений или фонограмм, которые не разрешены авторами, исполнителями или производителями фонограмм или не допускаются законом.
Руководящие органы Европейского Союза в своей деятельности также придают важное значение вопросам усовершенствования правовой охраны авторского права и сопредельных прав.
Соответственно ч. 1 ст. 7 Директивы Совета Европы от 14 мая 1991 г. относительно правовой охраны компьютерных программ (далее Директива 91/250/СЕЕ) государства — члены Европейского Союза обязались принимать соответствующие меры относительно лиц, которые с корыстной целью выпускают в обращение или владеют средствами, которые облегчают неразрешенный обход или нейтрализацию технических средств защиты компьютерных программ.
Государства — члены Европейского Союза, согласно ч. 3 ст. 7 Директивы 91/250/СЕЕ, приняли обязательство законодательно установить конфискацию указанных средств.
Европарламент и Совет Европы 22 июня 2001 г. приняли общую Директиву о гармонизации определенных аспектов авторского права и сопредельных прав в информационном обществе (далее Директива 2001/29/СИЕ), которая содержит главу ІІІ «охрана технологических средств и информации для защиты прав».
Согласно п. 1 ст. 6 Директивы 2001/29/СИЕ государства — члены Европейского Союза обязались установить соответствующую юридическую защиту от действий относительно обхода любых технологических средств, совершенных преднамеренно или при наличии мотивированных оснований считать, что лицо, которое совершило подобные действия, имела целью достичь такого обхода.
Эта норма требует ввести правовую охрану от изготовления, ввоз, распространение, продажи, проката, рекламы с целью продажи или проката, владение с коммерческой целью любыми средствами, продуктами, их компонентами или предоставление услуг относительно этих средств, предметов, их составных частей, если эти действия совершаются для обхода технологических средств защиты объектов авторского права и сопредельных прав» .

В то же время, 27 октября 1999 г Эстонский суд впервые вынес обвинительное заключение в отношении тех, кто только пользуется пиратскими программами.
«Поводом для судебного прецедента стала любовь к пиратским компьютерным программам фирмы Kunsttukk, которая издает в Эстонии несколько журналов.
Таллиннская полиция совместно с эстонским комитетом Business Software Alliance проверила офис фирмы и обнаружила, что в Kunsttukk используется более десятка пиратских программ.
Эстонское законодательство в принципе предполагает за нарушение авторских прав штраф в размере от 10 тыс. до 17 тыс. USD.
Однако до сих пор подобные санкции применялись здесь редко, да и то только к тем, кто торговал пиратским товаром.
На этот раз, однако, суд решил включить закон на полную мощь и оштрафовал не торговца, а пользователя.
Подобная суровость связана с тем, что в последнее время слабая защита авторских прав в Эстонии вызывает все больше проблем в отношениях этой страны с Европейским союзом.
Чтобы доказать свое рвение в защите авторских прав, власти устраивают полицейские налеты на местные рынки, где торгуют пиратскими программами.
Однако прилюдное уничтожение бульдозерами тысяч кассет и дисков до сих пор не мешало частным и юридическим лицам использовать пиратскую продукцию. А раз был спрос, то не иссякало и предложение. До тех пор, пока пользователи пиратской продукции чувствовали себя в безопасности .

«Защита интеллектуальной собственности – дело для Эстонии сравнительно новое. Регулирует этот процесс Закон об авторском праве, вступивший в силу 12 декабря 1992 года.
Является он и основой для деятельности Эстонского общества авторов (Eesti Autorite Uhing — EAU), которому в октябре 2001 года исполняется 10 лет. Сегодня мы беседуем о деятельности общества с его исполнительным директором Калевом РАТТУСОМ.
Если дело доходит до суда...
Основной сферой деятельности EAU является защита прав авторов музыкальных произведений. Кроме того, общество немного занимается защитой прав в сфере изобразительного искусства и хореографии. У него заключено более 50 договоров с аналогичными организациями всего мира.
Вступающие в общество члены подписывают с EAU договор и передают ему определенные имущественные права: право на публичное исполнение музыки, право на трансляцию и на механическую запись. Эти три права дают основу для нашей деятельности, заметил Калев Раттус. На этой основе мы заключаем договоры с фирмами и организациями, использующими эти произведения.
Сейчас довольно многие приходят к нам сами. Но все-таки, если открывается новое место, у хозяев которого нет договора с нами, туда приходит наш представитель, приносит бланк заявления и объясняет, что по закону, если в общественном месте играет музыка, на ее трансляцию должна быть лицензия или договор. Обычно этим дело и ограничивается.
Решение стараемся находить без этой судебной ерунды. Как говорят американцы, если ты пошел в суд, то уже проиграл.
Проиграл, независимо от результата процесса, потому что в любом случае выиграл адвокат.
Если реакции на информацию нашего специалиста о необходимости иметь лицензию не последовало, то во второй раз мы отправляем официальное письмо-предупреждение, в третий раз – заявляем в полицию. Использование произведения без разрешения автора является административным правонарушением, за которое предусмотрен штраф в размере от 20 до 50 тысяч крон.
Прошлым летом у общества возникла проблема с несколькими магазинами в Вильянди.
Во время обычного рейда полиция обнаружила, что у владельцев отсутствует лицензия на трансляцию музыки, а радио работает. Дело дошло до суда.
Городской суд решил, что никакого правонарушения не было. Тартуский окружной суд посчитал обстоятельства, выявленные полицией, правонарушением и назначил этим фирмам из Вильянди очень символический штраф.
После чего большая часть владельцев магазинов добровольно подписала положенные по закону договоры. Правда, два магазина пошли дальше и подали жалобу в Государственный суд.
В настоящий момент в стадии судебного рассмотрения находятся несколько дел EAU.
Недавно закончилась судебная тяжба общества с одним оператором кабельного телевидения. Фирма заключила с Обществом авторов договор, условий которого не выполняла, платить за ретрансляцию музыкальных произведений не хотела, а деятельность свою продолжала. Суд признал оператора виновным и назначил штраф.
Правда, бывают дела и посложнее, признал Калев Раттус. Как-то пришлось долго судиться с изготовителями рекламы. При создании рекламы бытовой техники для радио они использовали музыку известной британской рок-группы без необходимого разрешения. Сначала правонарушители пытались доказать в суде, что запись была сделана раньше, чем закон вступил в силу. Потом утверждали, что реклама на самом деле была перезаписана с одной радиостанции. Обществу удалось доказать, что это не соответствует действительности. Потом создатели рекламы вообще сказали, что использованную музыку они придумали сами, что это не оригинал. Пришлось EAU заказывать экспертизу, которая доказала, что использованное музыкальное произведение абсолютно идентично оригиналу. В конце концов ответчикам пришлось заплатить штраф в размере 10 тысяч.
Авторское право – всегда территориальное право и временное. То есть оно действует на определенной территории определенный промежуток времени. Государства договариваются между собой о защите прав своих авторов. Так, можно сказать, что права эстонских сочинителей музыки защищены почти во всем мире и, в свою очередь, права всех авторов мира защищены у нас.
— В чем состоит главная проблема защиты авторских прав в Эстонии?
— Всегда в деньгах. Люди просто не понимают, что платить за использование произведения – то же самое, что оплачивать другие расходы. Если у меня есть ресторан, то я воспринимаю как должное расходы на освещение, приготовление пищи, напитки, наведение порядка» .

«За последний год в Эстонии значительно участились случаи сетевого пиратства, которым способствуют широко используемые программы по обмену файлов, местные ftp-серверы и программы P2P» , — пишет Eesti Päevaleht.
"Пиратство перекочевало в интернет", — утверждает куратор отдела по защите интеллектуальной собственности департамента полиции Ханнес Ярвине, по словам которого, по сути, воровством является и использование файлов в собственных нуждах.
Большую часть незаконно копируемых файлов составляют музыка и фильмы, в коммерческом секторе распространено пиратское программное обеспечение, доля использования которого в Эстонии составляет 55%, в то время как средний показатель по Евросоюзу составляет 35%.
По словам Ярвиса, в полиции нет компетентных специалистов, прошедших соответствующее обучение, в связи с чем пиратству очень трудно противостоять. Сейчас бороться с пиратством помогают, помимо основной работы, специалисты центральной криминальной полиции по кибер-преступлениям.
Исполнительный директор организации по защите авторских прав Ильмар Хярг отметил, что в Эстонии не было судебных дел, связанных с сетевым пиратством.
Согласно рапорту Международного союза по интеллектуальной собственности, составленному в середине февраля, Эстония еще не входит в так называемый черный список, однако упомянута как государство, где сетевое пиратство в течение 2005 года стало основной формой пиратства .

Заказать аналогичную работу Каталог работ

Узнайте цену написания своей работы

Оценки прессы

Похожие рефераты: